Поэтика (от греч. poietike - поэтическое искусство), термин, имеющий два значения:
1) совокупность художественно-эстетических и стилистических качеств, определяющих своеобразие того или иного явления литературы- его внутреннее строение, специфическая система его компонентов и их взаимосвязи;
2) одна из дисциплин литературоведения, включающая: изучение общих устойчивых элементов, из взаимосвязи которых слагается художественная литература, литературные роды и жанры, отдельное произведение словесного искусства; определение законов сцепления и эволюции этих элементов, общих структурно-типологических закономерностей движения литературы как системы; описание и классификация исторически устойчивых литературно-художественных форм и образований; выяснение законов их исторического функционирования и эволюции.
Поэтика может быть подразделена на общую (оперирующую общими закономерностями и элементами литературы в целом) и частную (Поэтика конкретного жанра, определённого писателя, отдельные произведения и т.д.). Общая Поэтика включает в себя теоретическую (учение о литературе как системе, её элементах и их взаимосвязи) и историческую (учение о движении и смене литературных форм).
Из дошедших до нас трактатов европейского региона первый опыт научной Поэтика, существенно отличающийся от распространённого (до и после) типа нормативных поэтик, представляет собою трактат «Об искусстве поэзии» Аристотеля (4 в. до н. э.)
Теоретическая ("общая", "систематическая") П. (или "макропоэтика") занимается систематизированным описанием законов построения различных уровней худож. целого, структуры словесного худож. образа и отдельных эстетических средств (приемов) организации текста. Теоретическая П. исследует соотношение литературной и внелитературной реальности, связи между "внутренней" и "внешней" худож. формой, законы претворения действительности и материала в худож. (поэтический) мир произведения, организацию худож. времени и пространства, а также способы воплощения в тексте произведения замысла писателя – в зависимости от стадии историко-культурного процесса, направления, литературного рода и жанра.
Историческая П. рассматривает категории теоретической П. в диахроническом аспекте. Основное внимание историческая П. уделяет целостному освещению истории худож. литературы, реконструкции причинно-следственных связей в литературном (историко-культурном) процессе. Историческая П. описывает развитие и изменение границ худож. систем, жанров, сюжетов, мотивов, образов и (или) эволюцию отдельных литературно-худож. приемов (метафор, эпитетов, сравнений и т.п.) от ранних (примитивных) синкретических форм, характерных для мифологии и фольклора, до сложных развитых форм, свойственных искусству современности. Историческая П. широко использует сравнительно-исторический (компаративистский) метод, который позволяет сопоставлять различные национальные литературы (в этом случае она иногда называется сравнительной П.).
Можно сказать, что историческая поэтика дополняет теоретическую. Если теоретическая поэтика разрабатывает систему литературоведческих категорий и дает их понятийно-логический анализ, то историческая поэтика изучает происхождение и развитие этой системы.
Слово «поэтика» имеет два основных смысла. Но в теоретической поэтике акцент ставится на первом значении термина (наука о литературе), а в исторической поэтике - на втором (поэтическое искусство). Историческая поэтика более, чем теоретическая, связана с самой литературой: она изучает не только происхождение и развитие системы категорий, но и само историческое развитие искусства слова, сближаясь здесь с историей литературы.
Но дело, конечно, не только в том, что первая ветвь поэтики более теоретична, вторая же - более эмпирична.
Теоретическая поэтика - это философская дисциплина. Она вырабатывает чистое знание, феномен. Чтобы нечто выделить, мы должны предварительно знать, что это такое. Теоретическая поэтика и вырабатывает такое знание, дает нам абстрактное видение категорий. В идеале это должно быть адекватное, непосредственное созерцание феномена, свободное от заранее принятых оснований. Но реально мы всегда на чем-то основываемся. Вот эти-то основы и проверяет вторая ветвь поэтики. Она, по определению своего создателя А. Н.Веселовского, стремится снять все противоречия теории исторически, или выяснить «сущность поэзии - из ее истории».
Расстановка ударений: ПОЭ`ТИКА ИСТОРИ`ЧЕСКАЯ
ПОЭТИКА ИСТОРИЧЕСКАЯ. Задачу создания П. и. как научной дисциплины выдвинул один из крупнейших дореволюционных русских литературоведов - акад. А. Н. Веселовский (1838 - 1906). Широко изучая фольклор разных народов, русскую, славянскую, византийскую, западноевропейскую лит-ры средних веков и Возрождения, Веселовский заинтересовался вопросами о закономерностях развития мировой литературы. Пользуясь давним, идущим от Аристотеля понятием поэтики как теоретического учения о поэзии, Веселовский вложил в это понятие новое содержание, отвечающее задачам построения научной теории лит-ры. Веселовский был глубоко не удовлетворен традиционной поэтикой, во многом опиравшейся на идеалистическую философию и эстетику Гегеля и носившей априорный, умозрительный характер. Понимая, что без разрешения общих теоретических вопросов наука о лит-ре не станет подлинной наукой, Веселовский выдвигает задачу создания научной поэтики как обобщающей теоретической дисциплины. Эта огромная задача стала жизненным делом Веселовского.
Характеризуя методологические принципы новой теоретической дисциплины, Веселовский, в противовес априорной, умозрительной теории лит-ры, выдвигает идею поэтики индуктивной, основанной на историко-литературных фактах. В отличие от теории, односторонне обобщающей факты классической лит-ры, он требует поэтики сравнительной, привлекающей к теоретическому обобщению явления мировой лит-ры. Отрицая антиисторизм прежней литературной теории, исследователь пропагандирует П. и., устанавливающую категории художественной лит-ры и ее законы на основе ее исторического развития.
"Эволюция поэтического сознания и его форм" - так понимал предмет П. и. Веселовский. Поэтические формы, к-рым посвящены работы Веселовского, - это литературные роды и виды, поэтический стиль, сюжет. Веселовский стремился нарисовать картину развития этих форм как выражения эволюции поэтического сознания и лежащего в основе этой эволюции социально-исторического процесса.
Обращаясь к закономерностям развития поэтических родов и видов, Веселовский обосновывает учение о синкретизме первобытной поэзии, не только не знавшей расчлененного существования поэтических родов, но и не обособившейся и от других искусств (песня, танец). Веселовский отмечает хорический, коллективный характер синкретической поэзии, сложившейся "в бессознательном сотрудничестве массы". Содержание этой поэзии тесно связано с жизнью, с бытом общественного коллектива. В результате длительного процесса выделяется тип песен лирико-эпического, а затем и эпического характера. Дальнейшее развитие приводит к образованию циклов песен, объединенных именем или событием. Выделение лирики - процесс более поздний, связанный с развитием индивидуальной психики. Прослеживая пути развития драмы, Веселовский приходит к выводу, что, вопреки гегелевской концепции, драма - не синтез эпоса и лирики, а "эволюция древнейшей синкретической схемы", явившаяся результатом общественного и поэтического развития.
Обращаясь к истории поэтического стиля, Веселовский стремился проследить, как из различных песенных образов и оборотов путем постепенного отбора складывается более или менее устойчивый поэтический стиль, в к-ром находит выражение обновляющееся содержание поэзии.
Подобным же образом Веселовский намечал задачу изучения и более сложных поэтических формул-мотивов и сюжетов, закономерное развитие к-рых отражает последовательные стадии общественно-исторического развития.
Веселовский не успел полностью осуществить свой замысел. Однако в статьях, написанных им в 90-х гг. 19 в., основные принципы и положения П. и. нашли свое выражение: "Из введения в историческую поэтику" (1894); "Из истории эпитета" (1895); "Эпические повторения как хронологический момент" (1897); "Психологический параллелизм и его формы в отражении поэтического стиля" (1898); "Три главы из исторической поэтики" (1899).
Разделяя философские воззрения позитивизма, Веселовский не смог дать последовательного материалистического объяснения закономерностей исторического развития лит-ры. Придавая традиции большое значениз в развитии лит-ры, Веселовский иногда преувеличивает роль и самостоятельность художественной формы в ущерб содержанию. Не всегда Веселовский раскрывал социально-исторические условия художественной эволюции, ограничиваясь ее имманентным изучением. В нек-рых работах Веселовский отдал дань компаративизму (см.), выдвигая на первый план литературные влияния и заимствования. Тем не менее в истории русской и мировой науки о лит-ре П. и. Веселовского была выдающимся явлением, и принцип историзма в литературной теории сохраняет свое значение до нашего времени.
Лит.: Веселовский А., Историческая поэтика, ред., вступ. ст. и прим. В. М. Жирмунского, Л., 1940; его же, Неизданная глава из "Исторической поэтики", "Рус. лит-ра", 1959, № 2 - 3; Памяти академика Александра Николаевича Веселовского. По случаю десятилетия со дня его смерти (1906 - 1916), П., 1921; Энгельгардт Б., Александр Николаевич Веселовский, П., 1924; "Изв. АН СССР. Отд. обществ, наук", 1938, № 4 (ст. В. Ф. Шишмарева, В. М. Жирмунского, В. А. Десницкого, М. К. Азадовского, М. П. Алексеева); Гудзий Н., О русском литературоведческом наследстве, "Вестн. МГУ". Истор.-филологич. Сер. 1957, № 1.
А. Соколов.
Источники:
- Словарь литературоведческих терминов. Ред. С 48 сост.: Л. И. Тимофеев и С. В. Тураев. М., "Просвещение", 1974. 509 с.
Все, с чем чел. имеет дело в своей жизни, является или вещами, или личностями, или знаками. Лит-ра как один из видов искусства также является деятельностью семиотической - знаковой.В качестве знаков могут выступать как специальные сигналы, выработанные людьми д/общения между собой (например, слова), так и вещи или живые существа Сущность знака заключается в том, что собою он замещает нечто. В качестве семиотической деятельности искусство уходит своими корнями в магический обряд, оперировавший с заместителями тех объектов или сущностей, на которые направлялось магическое воздействие.
У каждого знака имеется три стороны: означающая сторона, или иначе - сигнальное «имя» знака, означаемая - значение знака и актуализируемая - его смысл. Каждая из этих сторон является одним из тех семиотических отношений, которые в совокупности и делают знак знаком.
Сигнал - это отношение знака к определенному языку. Если нет соответствующего языка, не может быть и знака. А говоря о текстах, мы имеем в виду не только вербальные (словесные), но и любые другие конфигурации знаков наделенные смыслом. Связный текст наполнен потенциальными смыслами, которые воспринимающее сознание призвано актуализировать, т.е. выявить и сделать д/себя действенными, концептуальными.
Перечисленные свойства знаковости - конвенциональность, референтность и концептуальность - присущи любой семиотической деятельности, включая все виды деятельности художественной. Последняя обращена к нашим ментальным (духовно практическим) возможностям восприятия знаков со стороны: а) внутреннего зрения; б) внутреннего слуха и в) внутренней (недискурсивной, грамматически не оформленной) речи.
Лит-ра заметно выделяется среди прочих видов искусства тем, что пользуется уже готовой, вполне сложившейся и наиболее совершенной семиотической системой - естественным человеческим языком. Однако она пользуется возможностями этого первичного языка лишь д/того, чтобы создавать тексты, принадлежащие вторичной знаковой системе. Значения и смыслы речевых (лингвистических) знаков в художественных текстах сами оказываются «именами» других - сверхречевых, металингвистических - знаков.
Эти вторичные знаки чаще всего именуют мотивами. В тексте, понимаемом как система мотивов, художественной значимостью обладают не сами слова и синтаксические конструкции, но их коммуникативные функции: кто говорит; как говорит; что и о чем; в какой ситуации; к кому адресуется?
Лит-ные тексты обращены к нашему сознанию не прямо, как это происходит в случаях нехудожественной речи, а через посредство нашего внутреннего зрения, нашего внутреннего слуха и нашего протекающего в формах внутренней речи сопереживания героям лит-ых произведений.
Но чтобы совокупность знаков - факторов рецептивной (воспринимающей) деятельности сознания - предстала текстом, необходимо наличие трех фундаментальных моментов: манифестированности (внешней явленности в знаковом материале), что отличает тексты от картин воображения; пространственной (рамка, рампа) или временной (начало и конец) внешней отграниченности, что отличает тексты в качестве знаковых комплексов от таких (безграничных) знаковых комплексов, какими выступают языки;внутренней структурности, чем текст отличается от алфавита или случайного набора знаков.
Всякий знак, включая и такие специфические знаковые образования, какими пользуется искусство, помимо семантичности (способности соотноситься с замещаемой реальностью) обладает двумя важнейшими структурообразующими свойствами: синтагматичностью и парадигматичностью.
Если синтагматичность делает знак элементом текста, то парадигматичность делает его элементом языка. В качестве механизма коммуникации язык представляет собой набор парадигм. Языковая парадигма - это вариативный ряд знаков, из которого д/построения связного и осмысленного текста всякий раз необходимо выбрать лишь один.
Несущей конструкцией субъектной организации лит-ых произведений выступает система внутритекстовых
высказываний, или дискурсов. Структурной единицей данного уровня является участок текста, характеризующийся единством субъекта и способа высказывания. Смена субъекта речи (кто говорит) в ходе последовательного наращивания текста - наиболее очевидная граница между двумя соседними сегментами субъектной организации. Говоря о различных способах высказывания, мы имеем в виду не только такие специфические компоненты цитатного типа, как письмо, дневниковая запись, документ, но прежде всего основные композиционные формы повествования, а также диалогические реплики и медитативные рассуждения.
^ Эстетическая природа лит-ры.
Без отвечающего строю эмоциональной рефлексии объекта эстетическое отношение невозможно.
Д/сообщения о своем горе достаточно первичной знаковой системы (языка). Чувство же, высказываемое в элегии, сочиненной по поводу утраты, - переживание вторичное и опосредованное (в частности, опосредованное жанровой традицией написания элегий). Это «очищение» аффекта скорби в катарсисе эмоциональной рефлексии требует от автора творческого самообладания, одухотворенного овладения своей эмоциональной жизнью, и, как следствие, обращения к вторичной знаковой системе - художественному языку элегической поэзии. эстетическое отношение представляет собой нераздельное (синкретичное) единство ценностного и познавательного. Статус такого отношения может быть определен словесной формулой Бахтина: причастная вненаходимость.
Творчество художника есть деятельность, удовлетворяющая эстетические потребности духовной жизни личности и формирующая сферу эстетических отношений между людьми. Поэтому вслед за Бахтиным можно сказать, что «эстетическое вполне осуществляет себя только в искусстве».
Сотворение художественной реальности воображенного мира выступает необходимым условием искусства. Без этого никакая семиотическая деятельность составления текстов не обретает художественности. Эстетическая деятельность является деятельностью переоформляющей, придающей чему-либо новую, вторичную форму.
Оригинальность- принципиальная характеристика творческого акта, а подлинным произведением искусства может быть признано лишь нечто поистине уникальное.
любое произведение искусства характеризуется модусом художественности (способом осуществления ее законов). Понятие «модуса» было введено в современное литературоведение Фраем. Героика, трагизм, комизм и другие модальности эстетического завершения (катарсиса) теорией лит-ры нередко сводятся к субъективной стороне художественного содержания: к видам пафоса идейно-эмоциональной оценки или к типам авторской эмоциональности.
Из героич. типа появл. ещё два типа завершения: сатирическое и трагическое.
сатирическое: эстетическое освоение неполноты своего присутствия в мире. Сатрич. модус появл. в летописи. Сатирическое присуще не только герою, но и всей ситуации.
трагизм диаметрально противоположен сатирич. Серьезное отношение к миру.
Комизм: я не способно присутствовать в мире без маски.
идиллика предполагает неразделенность я для себя и я для других. В элегии недостаточность я. В рл. элегизм открыл Карамзин.
драматизм: избыточность внутренней заданности. Ирония: открыли романтики; притворное приятие чужого пафоса. Начиная с романтиков в тексте могут сочетаться неск-ко модусов, но один доминирует.
^ Коммуникативная природа лит-ры.
По отношению к герою (эстетическому объекту произведения) позиция адресата - это позиция сопереживания: узнавания в условностях воображения аналогов жизненной реальности. По отношению к эстетическому субъекту произведения - это позиция сотворчества: усмотрения творческой воли автора в целостной завершенности воображаемого мира и его носителя - текста.
Писатель - это первочитатель собственного текста. Формируя в своем сознании самый предварительный, черновой вариант любой фразы будущего произведения, он уже ориентируется (хотя по большей части и бессознательно) на потенциальное читательское восприятие, которое должно будет восполнить знаковую реальность текста эстетической реальностью образного видения мира. И фраза в итоге рождается не «сама по себе», а в мысленной встрече с иными сознаниями. Разумеется, читатель всегда может уклониться от сотворческогоо сопереживания: может «не поверить» автору, не разделить авторских убеждений, с позиций собственного вкуса не принять авторской поэтики. Но во всех подобных случаях он уклоняется от художественного восприятия как такового, не входит в эстетическую ситуацию произведения как ее неотъемлемое звено - эстетический адресат.
Коммуникативное своеобразие эстетического (конвергентного) дискурса состоит в том, что он не предполагает дискуссионного отношения между участниками общения, не предполагает столкновения альтернативных позиций.
Писатель является организатором коммуникативного события такого рода (сближение, но не слияние - это и есть конвергенция). Его усилиями порождается не только текст, не только виртуальная реальность воображенного художественного мира, составляющая референтную функцию текста, но и виртуальная фигура Автора, выступающая креативной функцией данного текста. Аналогичным образом писатель создает и виртуальную инстанцию адресата - рецептивную функцию своего текста.
Реальный читатель лит-го текста выступает по отношению к нему как реализатор организуемого и направляемого фигурой автора эстетического коммуникативного события.
Назначение общей теории лит-ры, как и ее специальной теории (поэтики), в том и состоит, чтобы в общественном сознании сохранялся и поддерживался достаточно высокий уровень культуры художественного восприятия. Утрата такой культуры делает «немыми» тексты даже самых значительных художественных шедевров, что способно привести к деградации и умиранию лит-ры как сферы духовного общения.
Сочинение лит-го произведения по своим коммуникативным параметрам сродни любому иному роду общения людей, протекающего по-разному в различных «речевых жанрах» (Бахтин) культуры. В самом общем виде такой жанр - это известного рода взаимная условленность (конвенциональность) общения, объединяющая субъекта и адресата высказывания в их отношении к предмету речи.
Лит-ная классика 19 столетия предполагает высокую эстетическую культуру сопереживания: эмоциональной рефлексии как развитой способности усмотрения общечеловеческого в своей индивидуальности и личностного самоопределения в общечеловеческом контексте. «Обыкновенно, получая истинно художественное впечатление, - утверждал Толстой, - получающему кажется, что он это знал и прежде, но только не умел высказать». Реалистический читатель есть жизненный аналог персонажа - только в иной, в своей собственной экзистенциальной ситуации.
^ Художественная словесность и другие виды искусства.
«Живописное»
Установка на описание и на максимальную близость в нем к изобразительным искусствам характерна д/антологических стихотворений в русской поэзии - от Батюшкова до Фета. Например, у Пушкина описана, как свидетельствует название стихотвоения, реальная «царскосельская статуя»: Урну с водой уронив, об утес ее дева разбила.Дева печально сидит, праздный держа черепок.Чудо! не сякнет вода, изливаясь из урны разбитой;Дева, над вечной струей, вечно печальна сидит.
Иное дело - установка на «невыразимое», т.е. на музыкальность. Видимо, первая (хронологически) в русской поэзии декларация такой художественной задачи - в «Невыразимом» Жуковского. Но как раз
Все это - конечно, вместе с соответствующими метроритмическими открытиями - было подхвачено символистами (особенно Блоком), не случайно впервые поставившими проблему «звукообраза» (например, Вяч. Иванов в статье о «Цыганах»).
В истории европейской поэзии известная аналогия - «пластичность» поэзии парнасцев (например, знаменитые «Слоны» Леконт де Лиля) и «музыкальность» Верлена (скажем, не менее известная «Осенняя песня» - Итоги экскурса в историю лит-ры таковы: вопрос о соотношении (взаимосвязи и границах) лит-ры и «смежных» видов искусств нельзя считать отвлеченным, представляющим «чисто теоретический» интерес. Теория возникает из практических потребностей лит-го процесса; она - результат рефлексии над практикой.
Общепризнанные результаты развития науки в этой особой области должны быть отражены в справочниках.
Назовем прежде всего энциклопедическую статью Дмитриевой о соотношении лит-ры с другими видами искусства. С точки зрения теоретической поэтики вопрос в ней не свещается; взаимоотношения лит-ры с другими видами искусств рассмотрены под углом зрения исторической эстетики. Зато в ряде справочников существует
большое количество статей о взаимосвязях лит-ры и кино, радио, телевидения.
^ Лит-ра - живопись
В этой области широко известна на классическая работа - трактат немецкого философа-просветителя и писателя Лессинга «Лаокоон, или О границах живописи и поэзии». известно,что с критикой основных положений упомянутого трактата выступил другой философ-просветитель 2-ой пол.18в., Гердер в первом выпуске своего цикла «Критические леса, или Размышления, касающиеся науки о прекрасном и искусства…».
Ингарден «Лаокоон Лессинга», где признана правота Гердера в некоторых пунктах. у нас статья Тынянова «Иллюстрации», книга Дмитриевой «Изображение и слово» и статья Хализева «О пластичности словесных образов».
^ Лит-ра - музыка
Теперь о 2-ой линии сопоставлений. По сравнению с 1-ой заметно отсутствие работ, которые, могли бы составить классическую традицию. Показательно высказывание Глебова: «...музыкант и поэт воспринимают жизнь, слыша. Но людям важно не их восприятие, а то, чтобы они творили слышимую жизнь, т.е. населяли мир звучанием, преодолевая ужас безмолвия и ощущая восторг творчества... Понятно теперь взаимодействие музыки и поэзии.». Это высказывание полемически направлено именно против традиции, идущей от Лессинга.
В основном исследования посвящены частным вопросам на материале некоторых лит-ых эпох, в особеностй романтизма и символизма, или отдельных авторов. Особенно повезло, как ни странно, Достоевскому: наряду с приобретшей широкую популярность идеей «полифонии» в романах писателя видели признаки «симфонии».
Словесные образы предметов не предполагают наглядности в обычном смысле. Читая яркие словесные описания, мы, конечно, видим; но видим мы совсем иной предмет и иную действительность, нежели то, что было в нашем опыте и есть вокруг нас. По этому поводу можно вспомнить известную «ошибку» Лермонтова в поэме «Демон»: «Там Терек, прыгая, как львица / С косматой гривой на хребте» (давно уже было замечено, что грива бывает только у львов).
Справедливость идеи о метафорической (иногда одновременно - иронической) словесной конкретности можно подкрепить некоторыми другими примерами. Таковы фразы Ю.Олеши: «И она разорвала розовые ягодицы персика» и «подошла цыганская девочка величиной с веник», или из записных книжек И.Ильфа и Е.Петрова: «Путаясь в соплях, вошел мальчик»; «Кот повис на диване, как Ромео на веревочной лестнице».
С другой стороны, мысль о конкретнфсти, достигаемой за счет обращенности речи не на предмет, а к слушателю-читателю, и о создании образа самого говорящего иллюстрируется у Тынянова не только ссылкой на Лескова, но и весьма убедительной общей характеристикой такого рода «изобразительности»: «за речью чувствуются жесты, за жестами облик, почти осязаемый...». В этой связи можно также вспомнить теорию «речевого жеста» у А.Н.Толстого. Наконец, наряду с метафорической конкретностью словесного изображения возможна, видимо, и метонимическая.
^ Слово как материал художественного произведения.
При первом из них речь идет о «художественных возможностях» самого языка: это дает прочную опору на языковые факты, но вынуждает игнорировать внутренний контекст данного художественного произведения.
Во втором случае, наоборот, исходный пункт - смысловое целое произведения; выясняются художественные задачи, решению которых служит речевая структура.
В справочной, учебной и научной лит-ре В одних случаях принципиальное различие между двумя выделенными нами подходами вообще не подвергается рефлексии. Такие определения мы назовем «нейтральными». В других случаях это различие, напротив, исходный пункт, а определение специфики предмета - результат выбора одного из двух альтернативных путей решения вопроса (назовем такие определения «альтернативными»). Наконец, третью группу составляют определения, которые строятся на объединении противоположных подходов (назовем их «компромиссными»).
1) в нейтральных определениях отмеченное нами основное противоречие отнюдь не разрешается. Оно просто остается неосознанным.
2)Кожинов отграничивает поэтику от стилистики (лингвистической), полагая, что лишь поэтика способна увидеть в «речи художественной» форму «искусства слова», поскольку «это не речь, а ее художественное претворение...
Художник слова только использует речь в качестве материала д/создания специфического явления - формы
определенного искусства...». «Художественность речи состоит не в самом по себе использовании этих речевых явлений (экспрессивность, индивидуализированность, тропы, "особые лексические ресурсы", синтаксические фигуры и т.п.), но в характере, в принципе их использования...».
3)Противоположность двух идей: особого «поэтического языка» и «художественной речи», представляющей лишь особое использование общенародного языка, - вполне осознана в специально посвященных этой проблеме работах Винокура .
Преодолеть ее ученый стремится двумя способами. 1)уподобив соотношение между прямым и поэтическим значениями слов соотношению между языковыми значениями слов и содержанием произведения.
Чтобы разобраться в логике исследователя, пример: название романа Толстого «Война и мир». Хорошо известно, что слово «мир» в этом романе многозначно (оно и писалось в тексте по-разному: то с «i», то с «и»); неоднозначно, кстати, и слово «война». Можно ли, сравнивая и выводя общий принцип соотношения прямых и непрямых значений слов «мир» или «война», прийти к истолкованию смысла произведения? Вряд ли, так как д/выражения смысла автору нужны были все слова, а не только названные.
В другом месте той же статьи ученый поясняет, что перейти от лингвистики к поэтике можно, увеличив объем изучаемой единицы языка. позицию Винокура в общей ситуации противостояния лингвистического и литературоведческого подходов к проблеме художественной речи можно считать компромиссной или примирительной.
Бахтин различает - в соответствии с его концепцией композиционных и архитектонических форм - целое лингвистическое и целое архитектоническое. Слово рассматривается ученым как высказывание, т.е. как единица общения, а не языка. В нем выделяются 2аспекта: «словесно осуществленная» и «подразумеваемая» части высказывания. Выражение связи между ними - интонация. именно интонация - носитель ценностного значения высказывания: «Само слово, взятое изолированно, как чисто лингвистическое явление, конечно, не может быть ни истинным, ни ложным, ни смелым, ни робким».
Таким образом, предмет авторской (эстетической) оценки и вместе с тем носитель художественной формы - не та или иная отдельная языковая форма и даже не сама речевая структура произведения в целом. Это, по Бахтину, и не отношение между значениями слов, прямым и переносным, а отношение участников общения к тому или иному предмету Речи или же к самому высказыванию, выраженное в интонации.
разные ситуации соотношения автора с читателем и со своими героями, которые зданы, скажем, стихотворениями И. Северянина и А.К.Толстого, вынуждают этих участников общения по-разному относиться и к предмету речи, и к самому высказыванию. Именно это делает практически одни и те же «средства языка», включенные в текст стихотворений (архаическую или иноязычную лексику), носителями совершенно различных художественных форм. Формы же эти выражают авторскую оценку изображенных ситуаций и точек зрения.
^ Поэзия и проза: две основные разновидности художественной речи.
Развитие русского стиха в 20в., популярность верлибра показали, что прозой не становится не только белый стих, но и стих, в котором отсутствует обычная метрическая схема. В то же время метрически упорядоченная проза, вроде «песен» Горького, стихом не считается. Поскольку метр перестал быть надежным отличительным признаком поэзии, возможна попытка опереться на более широкое понятие ритма. Но ритмически организована может быть и прозаическая речь.
Рассмотрим варианты поэтического словесного образа.
троп (метафора, метонимия, синекдоха и т.п.) - это средство создания косвенного смысла, а фигура (анаколуф, эллипсис, инверсия, риторический вопрос, восклицание, обращение) представляет собой связь между двумя или несколькими одновременно присутствующими во фразе словами».
В поэзии последних двух веков один и тот же словесный образ с равным успехом может быть причислен к
нескольким видам тропов. Например, «слово "парус" в стихотворении Лермонтова может быть понято одновременно и как синекдоха ("лодка" - "парус"), и как метонимия ("некто в лодке" - "парус"), и как метафора ("некто в море житейском" - "парус")».
Все сказанное ведет к следующему предположению: риторический образ, в сущности, логически истолкованный и прагматически переосмысленный поэтический символ.
под «эмблемой всегда понималось сочетание слова-знака со схематичным графическим изображением, но лишь постепенно утвердилась «строгая форма» эмблемы, состоящей «из изображения, надписи и эпиграмматической подписи». лев - гордость и насилие; волчица - алчность и себялюбие.
Тем более значимы поэтические образы этого рода в поэзии 20 в., в частности, у символистов.
Перейдем к вопросу о топосах . По Курциусу, это «твердые клише или схемы мысли и выражения», Таков, например, Это относится, сельский пейзаж.
Концепция параллелизма и природа метафоры у Веселовского
Начавшись с параллелизма, развитие образного сознания шло далее, по мысли ученого, не только в сторону сравнения. С одной стороны, действительно, «древний синкретизм удалялся перед расчленяющими подвигами знания: уравнение молния - птица, чел. - дерево сменились сравнениями: молния, как птица, чел., что дерево, и т.п.». С другой стороны, результатом «игры параллелизма» могло оказаться отождествление природного и человеческого, как бы возрождающее древний синкретизм. Птица движется, мчится по небу, стремглав спускаясь к земле; молния мчится, падает, движется, живет: это параллелизм. В поверьях о похищении небесного огня... он уже направляется к отождествлению: птица приносит на землю огонь-молнию, молния-птица». Образ, возникший из параллелизма и возрождающий древнее тождество, несомненно, метафора.
^ Специфика прозаического словесного образа
Динамика поэтического словесного образа заключается, по мысли ученого, во взаимоотношениях авторского слова с его предметом и вместе с тем в развертывании поэтического символа. Д/художественной прозы характерен образ, имеющий совершенно иную природу: он строится на взаимоосвещении и представляет собой «прозаическое иносказание». Если художественная проза включает в себя социальное разноречие, то в поэзии мы скорее встречаемся с образным двуязычием.
Подводя итоги, заметим, что бахтинскую концепцию, согласно которой прозаический образ представляет собой взаимоосвещение разных языков и стилей, вряд ли можно считать достаточно освоенной.
(Веселовский)
«Основы поэтического стиля - в последовательно проведенном и постоянно действовавшем принципе ритма, упорядочившем психологически-образные сопоставления языка; психологический параллелизм, упорядоченный параллелизмом ритмическим».
Нетрудно заметить, что зависимость между семантикой стихового слова и структурой стиха здесь уже обнаружена, хотя и на примерах из фольклора и в диахронической перспективе.
Что же касается прозаического стиля, то «в стиле прозы нет... тех особенностей, образов, оборотов, созвучий и эпитетов, икоторые являются результатом последовательного применения ритма... и содержательного совпадения, создававшего в речи новые элементы образности... <...> Речь, не ритмизованная последовательно в очередной смене падений и возвышений, не могла создать этих особенностей. Такова речь прозы». Как видно, в этом аспекте цдей Веселовского есть несомненная близость к концепции Бахтина.
^ Лит-ое произведение как событие общения.
Однако, как известно, культурный читатель должен уметь сочетать обе точки зрения - внутреннюю и внешнюю; способность приобщаться к миру героев, сопереживать им, думать над этическим значением их поступков - со способностью, воспринимая произведение, видеть, «как это сделано» (как устроен текст), и размышлять над «приемами» автора.
Произведение как эстетический объект представляет собою единое событие общения автора, героя и читателя. Художественное целое или эстетическое единство произведения - результат, как формулировал Бахтин, «тотальной реакции автора на целое героя». Читатель также реагирует на героя (а герой - на свой мир) и в то же время - на эту авторскую реакцию. Таково в общем виде содержание упомянутого «события общения». Узнать и «понять себя в герое (при сознании чуждости) - это еще психологическое, а не эстетическое отношение. Последнее представляет собою ответ читателя - вместе с автором - на смысл жизни героя, т.е. из другого плана бытия, где нет ни героя, ни его цели. «Мир героя» как эстетическая категория По.Лихачеву, «художественный» мир отличен от реального. Этот мир - «художественный» постольку, поскольку является миром героя, не нашим миром: входит в кругозор героя и (или) представляет собой его окружение.
ценностей его мира, т.е. оценки их из иной действительности. Такая оценка - результат сочетания внутренней и внешней точек зрения.
Переход персонажем границ, которые разделяют части или сферы изображенного пространства-времени, и является художественным событием.
Например, в романе «Евгений Онегин» противопоставлены Петербург и деревня; поэтому важнейшие сюжетные события (две встречи главных героев) оказываются возможны благодаря перемещению персонажей из одной пространственной сферы в другую.
Итак, событие - переход персонажа через границу, разделяющую «семантические поля» в тексте (с точки зрения
Внутренние границы в мире героя имеют, по-видимому, различный характер с авторской точки зрения (цель автора) и с точки зрения героя (цель героя), представляя собою поэтому и смысловой (семантический) рубеж, и препятствие. Если переход д/героя случайный, мгновенный и беспроблемный, то граница имеет в первую очередь смысловое значение; если автор стремится акцентировать трудность перехода, он делает предметом изображения свойства границы как реального д/героя препятствия. Отсюда возможность различить варианты как самих событий, так и их последовательности.
По Проппу, сюжет - «ряд поступков персонажей и событий их жизни».
Иногда можно разграничить также события «необходимые» и такие, которых «могло бы и не быть». Первые - там, где цели автора и героя совпадают.
Событие воспринимается в качестве избыточного, когда оно «бесцельно», с точки зрения героя, и не продвигает сюжет, с точки зрения автора: таковы в «Преступлении и наказании» встреча Раскольникова с девочкой на бульваре или разговор его с Дуклидой (в отличие от встречи с Мармеладовым и разговора с мещанином). Цель автора в данном случае - не продвинуть сюжет, а дать толчок рефлексии персонажа.
^ Простейший способ освоения сюжета читателем - пересказ.
В результате пересказа возникают 2варианта сюжета-«основной», но неполный, и полный, но «избыточный». => Фабула событийная основа» действия., совокупность «связанных» элементов Д. или «краткая схема» Д. Сюжет : действие «во всей полноте», в сочетании «связанных» и «свободных» элементов
Томашевский называет фабулой «совокупность событий в их взаимной внутренней связи», а сюжетом «художественно построенное распределение событий в произведении».
^ Мотив и другие понятия сюжетологии
Все известные нам элементы сюжета могут повторяться (неоднократно появляться в тексте) как в пределах одного произведения, так и в рамках традиции. Отсюда предварительное определение понятия: мотив - любой элемент сюжета или фабулы (ситуация, коллизия, событие), взятый в аспекте повторяемости, т.е. своего устойчивого, утвердившегося значения.
Другой ряд примеров:событие-мотив - убийство, ситуация-мотив - «треугольник, коллизия-мотив - месть.
Существуют мотивы, характерные д/того или иного типа лит-го произведения. Лирические мотивы, например мгновения (в особенности - мгновенное озарение и новое видение мира). Жанровые мотивы в лирике, например элегические: увядание, кратковременность и быстротечность жизни, приближение вечера или осени и т.п.
Эпическим мотивом можно считать поединок, а жанровыми - месть и убийство, а также преступление и наказание как мотивы готических и криминальных романов и повестей. Драматические мотивы - узнавание или разоблачение (выделено еще Аристотелем); жанровые же - вражда между родственниками, вина и возмездие
в трагедии; веселый обман, в частности - подмена или одно вместо другого - в комедии.
«Девятнадцатый век, - пишет М.Б.Храпченко, - принес с собой мощное развитие исторических исследований литературы, породил стремление рассмотреть с исторической точки зрения поэтические средства, виды и роды, охарактеризовать их эволюцию, породил стремление заложить основы исторической поэтики» Храпченко М.Б. Историческая поэтика: основные направления исследований //Историческая поэтика: итоги и перспективы изучения /Ред.-кол. Храпченко М.Б. и др. М., 1986. С. 10.. Общепризнанным родоначальником исторической поэтики считается А.Н.Веселовский, но ему не удалось создать «единую всеобщую поэтику, охватывающую широчайший круг литературных явлений» Там же.. В последние три десятилетия XX в. интерес к разработке проблем исторической поэтики заметно усилился.
М.Б.Храпченко называет ряд предпосылок для построения исторической поэтики как единого целого. Во-первых, это работы исследователей 70 - 80 гг. XX в., которые разрабатывают вопросы исторической поэтики как на материале русской, так и зарубежной литератур: В.Виноградов, Д.Лихачев, Г.Фридлендер, Е.Мелетинский, С.Аверинцев, М.Гаспаров, О.Фрейденберг и др. Во-вторых, завершение десятитомной истории всемирной литературы, содержащей «обобщение процессов исторического развития литератур разных стран и народов. В-третьих, живой интерес к проблемам исторической поэтики со стороны целого коллектива ученых.
Определив особенность исторической поэтики, которая рассматривает «развитие путей и средств художественного претворения действительности и изучает их в более крупных измерениях, обращаясь к литературному творчеству различных народностей и наций, к литературным направлениям и жанрам» Там же. С. 13., М.Б.Храпченко характеризует предмет исторической поэтики: «исследование эволюции способов и средств образного освоения мира, их социально-эстетического функционирования, исследование судеб художественных открытий» Храпченко М.Б. Указ. соч. С. 13..
Исследователь, обозначив содержание и предмет исторической поэтики, намечает направления ее «исследовательского труда»:
- 1. создание всеобщей исторической поэтики;
- 2. изучение поэтики национальных литератур;
- 3. исследование вклада выдающихся художников слова в развитие поэтики национальной и мировой литературы;
- 4. эволюция отдельных видов и средств художественного воплощения, а также судеб отдельных открытий в области поэтики Там же. С. 15..
Эти направления тесно взаимосвязаны друг с другом.
Недостаток литературоведения XIX в. Н.К.Гей видит в подразделении на теоретическое и конкретно-историческое изучение художественных феноменов. Заслуга А.Н.Веселовского как раз в том, что он попытался найти «органическое соединение исторических и теоретических подходов к литературе» Гей Н.К. Историческая поэтика и история литературы //Историческая поэтика: Итоги и перспективы изучения. С. 118.. Основоположником исторической поэтики исследуется генезис таких поэтических форм, как эпитет, психологический параллелизм, родовые и жанровые структуры, мотивы и сюжетные формы повествования.
По словам Н.К.Гея, первоначально исследования по исторической поэтике «ограничивались <…> рассмотрением эволюции художественных форм» Там же. С. 121. Наивысшим этапом является изучение «всех элементов поэтики в их целостном системном функционировании внутри произведений (курсив мой. - М.С. )» Там же..
Оперируя основополагающими литературоведческими понятиями форма и содержание, Н.Г.Гей определяет проблематику исторической поэтики как «историческую транскрипцию содержательных форм литературы в их генезисе и живом функционировании, когда данный художественный смысл есть сканирование многих диахронных смыслов текста в плане его генезиса и в плане жизни самого этого текста» Гей Н.К. Указ. соч. С. 123..
Вопреки традиционному представления, согласно которому исторической поэтике надлежит заниматься изменчивыми поэтическими структурами, Гей утверждает, что она «рассматривает <…> соотнесенность устойчивого и подвижного в объекте изучения как гетерогенное начало художественных смыслов внутри художественного целого и в индивидуально-своеобразных, и в родовых своих проявлениях, одновременно» Там же. С. 124.. Поэтому, делает вывод исследователь, необходим комплексный анализ поэтических форм.
Итак, исследователем намечаются три градации литературоведческих подходов: теория литературы, история литературы, критика и историческая поэтика, значимость последней - в пересечении синхронной и диахронной плоскостей осмысления литературы.
Ссылаясь на выделенные М.Б.Храпченко области исследования исторической поэтики, Н.В.Бойко рассматривает описание как одну из категорий исторической поэтики. Именно описание, по словам исследователя, «связано двойной, определяющей и определяемой, связью с идиостилем, с жанром, с литературным направлением» Бойко Н.В. . Описание как проблема исторической поэтики //Вестник Харьковского университета. 1986. № 284. С. 78.. Н.В.Бойко с целью установить «типологические закономерности в стилевом процессе» Там же. анализирует связь описания с «образом автора» на примере творчества Н.В.Гоголя и приходит к заключению: «Описание у него (Гоголя. - М.С. ) становится имплицитной формой субъективизации повествования, т.е. способом выражения «образа автора» в основных его параметрах: экспрессивно-оценочном и конструктивном, определяющем повествовательную организацию произведения» Бойко Н.В. Указ. соч. С. 79..
В.Е.Хализевым обозначается ряд методологических аспектов исторической поэтики, предметную сферу которой составляет «“общий фонд“ творческих принципов и художественных форм в его становлении, трансформации, достраивании и обогащения» Хализев В.Е. Указ. соч. С. 11., иными словами, предмет исторической поэтики - эволюция языков литературного творчества.
Приоритетным исследователь признает «равноправное» рассмотрение как универсальной стадиальности форм и принципов литературного творчества, так и своеобразия культурно-художественной эволюции различных регионов, стран, народов с присущими им «константами» бытия и культуры» Там же. С. 14..
В числе «различных исторических концепций поэтики» Захаров В.Н. Историческая поэтика и ее категории //Проблемы исторической поэтики. Выпуск 2. Художественные и научные категории: Сборник научных трудов. Петрозаводск, 1992. С. 3. В.Н.Захаров называет нормативные поэтики, основанные на «эстетическом догматизме, убеждении в том, что есть образцы искусства, существуют каноны, обязательные для всех» Там же.. Иной характер носит поэтика историческая, честь открытия которой, по словам автора, принадлежит А.Н.Веселовскому. Именно Веселовским историческая поэтика была представлена как оригинальное филологическое направление со своей методологией («индуктивный метод»), со своими принципами изучения поэтики, с новыми категориями - сюжет и жанр. В.Н.Захаров определяет специфику исторической поэтики через принцип историзма, т.е. исторического объяснения поэтических явлений.
Исходя из положения Н.К.Гея: «историческая поэтика опирается на обширный научный опыт сравнительно-исторического литературоведения (В.М.Жирмунский) <…>, историю древнерусской литературы (Д.С.Лихачев), на исследования античной литературы, мифологии, первобытного искусства (О.М.Фрейденберг)» Гей Н.К. Историческая поэтика и история литературы //Историческая поэтика: итоги и перспективы изучения /Под ред. Храпченко М.Б. и др. М., 1986. С. 119., - мы выстроили структуру второй главы следующим образом: в первом параграфе излагаются идеи В.М.Жирмунского; второй параграф посвящен воззрениям О.М.Фрейденберг на историческую поэтику; поэтика древнерусской литературы в ее отношение к исторической поэтике рассмотрены в третьем параграфе; в качестве систематизатора и «создателя» целостной концепции исторической поэтики выступает С.Н.Бройтман (§4).
В котором изучается генезис (происхождение), развитие литературных жанров , литературных произведений , литературных стилей. Историческая поэтика предшествует теоретической поэтике, в обязанности которой входит изучение теории литературы в синхронии . Историческая поэтика изучает теорию литературы в диахронии . История литературы как история эволюционного развития литературных форм - вот в сущности ядро «исторической» поэтики, наиболее ярким и крупным представителем которой по праву считается А.Н.Веселовский . Исходным моментом в работе этого учёного является стремление «собрать материал для методики истории литературы, для индуктивной поэтики, которая устраняла бы её умозрительные построения, для выяснения сущности поэзии - из её истории». С помощью такого индуктивного исследования чисто эмпирическим путём мыслится осуществление грандиозного замысла «исторической» поэтики, которая бы охватила развитие литературных форм всех времен и народов. Здание «исторической» поэтики осталось незавершенным.
Однако у дела А. Н. Веселовского было немало продолжателей, в числе которых стоит назвать прежде всего Ю. Н. Тынянова, М. М. Бахтина, В. Я. Проппа, О. М. Фрейденберг, Е. М. Мелетинского. В советские годы Веселовский был объявлен «буржуазным космополитом», его работы замалчивались, а историческая поэтика подвергалась нападкам. Однако начиная с 70-х годов XX века начинается возрождение интереса к данной дисциплине. Появляется несколько сборников, посвященных исторической поэтике, активно обсуждается её проблематика. С конца 90-х годов в РГГУ читается курс С. Н. Бройтмана «Историческая поэтика», построенный главным образом на понимании истории художественного образа как ядра исторической поэтики.
Энциклопедичный YouTube
-
1 / 2
Просмотров: