Маленький знаменосец. Как школьник сохранил военные святыни Красной Армии

…А было-то киевлянину Косте Кравчуку всего десять лет. Сегодня детей такого возраста мы стараемся не выпускать одних вечером на улицу, и это вполне понятно и оправдано. И в...

…А было-то киевлянину Косте Кравчуку всего десять лет. Сегодня детей такого возраста мы стараемся не выпускать одних вечером на улицу, и это вполне понятно и оправдано. И в школе по-настоящему ответственных дел третьеклассникам не поручают, потому как малы ещё. А тогда, в далёком 1941 году, советские бойцы доверили этому мальчишке святыню — два боевых знамени.

Это случилось 19 сентября в Киеве, который в тот день заняли немцы. Шли тяжёлые, кровопролитные бои. Наши солдаты отступали. А Костя потихоньку от мамы (он жил с ней вдвоём, отец погиб ещё до войны) улизнул из подвала, где прятались женщины и дети. Не праздное любопытство гнало мальчугана на улицу. Думал хоть чем-то помочь Красной Армии. И наткнулся на двух раненных бойцов. Костя предложил им свою помощь и дом. Но солдаты отказались — по-видимому, не хотели подвергать семью ещё большей опасности. Или же раны их были настолько тяжелы, что обойтись без медицинской помощи не представлялось возможным. Бойцы попросили мальчишку о помощи другой: сберечь два красных знамени.

Верили ли они сами в ту минуту, что драгоценная реликвия оказалась в надёжных руках? Думаю, да. И потому, что война и не до игр даже маленьким людям. И потому, что дети способны на большие, а порой и огромные поступки - без пафоса, искренне, веря до последнего так, как зачастую взрослые не могут.

Итак, знамёна оказались у Кости. Им надо было найти подходящее место, куда не смогли бы добраться враги. Мальчишка закопал реликвию в саду около своего дома. Успел. Опоздай он минут на десять - погиб бы. Потому как возле их дома уже стучали немецкие сапоги. Правда, в сам дом фашисты не вошли, только выбили несколько окон.

В первый же день оккупации стало ясно: место нужно понадёжнее. Немцы устрашали людей, как могли. Если по городу вели колонну пленных, то, видя, что вокруг собирается народ, фашисты расстреливали отстающих или просто выхватывали кого-то из колонны и закалывали штыками. Убирать погибших не разрешали - это была зверская демонстрация силы и власти. Так и лежали замученные красноармейцы вдоль дороги.

Каждый день проводили обыски в разных домах. И Костя, не сказавший о знамёнах ни слова даже маме, боялся, что немцы заметят рыхлую почку в огороде и догадаются обо всём. Кроме того, вскоре должны были начаться дожди - ткань тогда бы испортилась. И вот ночью мальчуган выкопал знамёна, сунул их в холщовый мешок, просмолил его. На следующий день спрятал в заброшенном колодце, который с виду был настолько непригляден, что даже мысли не могло возникнуть, будто там вообще можно что-то спрятать. Да ещё как пробрался к этому колодцу! Улицы же патрулировались круглосуточно. Задержат ночью - не жди пощады. Значит, прятать надо только днём. Костя вывел корову, зажал подмышкой какие-то палки, повесил сумку через плечо - и погнал бурёнку к дальнему лесу, на пути к которому, на самой окраине, и находился колодец.

На пути он то и дело встречал фашистов. Но никому из них не пришло в голову, что простенький пастушок несёт драгоценную святыню. Что этот неприметный мальчишка тоже помогает Красной Армии. Помогает, как умеет, как требуется в эту минуту. И если придётся, жизнь отдаст за два знамени.

Редко, но регулярно мальчишка проверял, на месте ли знамёна. Всё было в порядке. Но однажды (это уже в 1943 году) Костя не успел вернуться домой до наступления комендантского часа - правда, совсем чуть-чуть. Полицаи схватили мальчика, обыскали. Ничего не нашли. Видимо, Костя выглядел настолько «неподозрительно», что его даже допрашивать не стали. Решили «одарить великой милостью» — отправить в Германию. Вместе с остальными детьми загнали в эшелон. Представьте: мама-то Костина этого не знала. Она искала сына по городу, ходила в немецкую комендатуру, но так ничего и не выяснила. А там, в эшелоне, мучился неизвестностью мальчишка. Он представлял маму - несчастную, испуганную, убитую горем - и сердце холодело. Потом воображение рисовало нашу Победу. Два стрелковых полка - 968-й и 970-й - входят в Киев. У них нет знамён, а как без этого? А знамёна-то лежат совсем рядом, в колодце. Лежат - и будут лежать ещё много-много лет, так отчаянно необходимые. И никто не узнает, что Костя выполнил просьбу бойцов…

При подъезде к одной из станций, когда состав уменьшил скорость, мальчуган как-то выломал доску и выпрыгнул. Эшелон уехал уже далеко от Киева. И десятилетний мальчишка по путям пошёл назад.

И ведь пришёл! Что он ел по дороге, как смог остаться целым?..

Вернулся домой Костя уже после того, как родной город очистили от врага. И едва увидевшись с оторопевшей, высохшей от горя матерью, повёл её к колодцу. Объяснил всё по дороге. Вместе они вытащили знамёна 968 и 970 стрелковых полков 255 стрелковой дивизии, вместе и принесли нашим солдатам.

За спасение боевого знамени полагается орден. Это честно и справедливо. Вот и на юного героя составили наградной документ, и 1 июня 1944 года был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Константина Кононовича Кравчука орденом Красного Знамени.

Это был первый орден Кости. А второй - уже Трудового Красного Знамени, появился после войны, когда Константин Кононович (кстати, окончивший суворовское училище) трудился за заводе «Арсенал».

Когда началась война, киевлянину Косте Кравчуку было 10 лет.

В мать городов русских немцы вошли 19 сентября. Именно в этот день судьба пересекла путь Кости Кравчука с группой раненых красноармейцев, которые, не строя иллюзий по поводу своего будущего, передали ему на сохранение два боевых знамени.

Костя поначалу просто прикопал свёрток со знамёнами в саду, но обстановка в захваченном Киеве не была спокойной, да и ожидать скорого возвращения своих оснований не было. Немцы наводили новый порядок жёстко: киевские евреи почти сразу организованно переместились в Бабий Яр, через город тянулись колонны пленных, за которыми оставались трупы безжалостно застреленных конвоирами обессилевших красноармейцев. Костя решил спрятать знамёна понадёжней - и подальше от своего дома: он упаковал знамёна в холщовый мешок, тщательно осмолил его и спрятал в заброшенном колодце.

Хранить тайну - даже от матери - было, наверное, очень непросто. Особенно если учесть, что Костя рано остался без отца: он умер ещё до войны. Однако вплоть до освобождения Киева о знамёнах не узнал никто.

Костя периодически ходил к колодцу и проверял, на месте ли его клад. Однажды, уже в 1943 году, ему не повезло: он попал в облаву и был скоропостижно упакован в поезд, вывозивший украинскую молодёжь в Германию. С поезда ему повезло сбежать, но до родной Оболонской улицы он добрался уже после того, как Киев был освобождён Красной Армией.

А потом, после радостной встречи с матерью, отнёс знамёна 968 и 970 стрелковых полков в военную комендатуру.

Надо полагать, некоторое время ушло на проверку обстоятельств: не каждый день на стол коменданта ложится свёрток с боевыми реликвиями. Но 23 мая 1944 года на Костю были составлены наградные документы: за спасение Боевого Знамени в Советском Союзе полагалось награждение орденом. 31 мая о Косте Кравчуке доложили Сталину, а уже 1 июня был подписан Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении Константина Кононовича Кравчука, 1931 года рождения, орденом Красного Знамени.

О послевоенной судьбе К.К.Кравчука сведения скупы. Известно лишь, что он продолжил учёбу в Харьковском суворовском военном училище (созданное в 1943, в 1947 году было переведено в Киев), жил и работал в Киеве, на «Арсенале». Работал, очевидно, достойно: писали, что в 1970-х его грудь украсил второй орден Красного Знамени, на сей раз Трудового.

PS: Боевое Знамя части, что хорошо известно каждому отслужившему в армии, «является символом воинской чести, доблести и славы», и необходимость самоотверженно и мужественно защищать и оборонять главную реликвию любой войсковой части - Боевое Знамя, не допустить захвата его противником - прямо записана во всех Уставах, включая и ныне действующий. Утрата БЗЧ, как правило, приводила к расформированию части и разжалованию её командования; сохранение же Знамени, даже если погибал почти весь личный состав, было необходимым условием восстановления части. Судьба даже заслуженных гвардейских частей, утративших знамёна в тяжелейших боях (даже при том, что знамёна не были захвачены врагом; чаще всего они уничтожались или прятались погибавшей знамённой группой), решалась Ставкой ВГК индивидуально.

Да, Костя Кравчук не убивал врагов и не доставлял своим особо важные разведданные. Его подвиг был тихим и, как многим кажется, незаметным, негероическим. Но это был самый настоящий подвиг: достойный сын своей Родины уберёг её святыни от поругания врагом. А ведь всего-то и нужно было: не пройти мимо раненого красноармейца. И нестандартная запись в наградном листе в поле «Звание» - яркое отражение этого подвига. Подвига быть гражданином не «этой», не «той»; своей страны, страны наших.

Всегда есть что-то святое, до чего не могут, не должны дотрагиваться руки врага. Так было; так есть; так должно быть.

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Кравчук Константин Кононович (род. 1931) - советский школьник, пионер . Известен тем, что, рискуя своей жизнью и жизнями своих близких, спас и сохранил во время фашистской оккупации знамёна 968 и 970 стрелковых полков 255-й стрелковой дивизии . Самый юный кавалер ордена Красного Знамени.

Биография

Напишите отзыв о статье "Кравчук, Константин Кононович"

Примечания

Литература

Анна Печерская . Дети - Герои Великой Отечественной войны. - М.: Дрофа-Плюс , 2010. - ISBN 978-5-9555-1438-3

Ссылки

на сайте vai.na.by
на сайте narodsopr.ucoz.ru
на сайте www.sosh5.ru
на сайте netvoyne.ru
на сайте oper.ru

Отрывок, характеризующий Кравчук, Константин Кононович

Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай, – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался.
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся, – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.

| Юные герои Великой Отечественной войны | Пионеры-герои Великой Отечественной войны | Костя Кравчук

Пионеры-герои Великой Отечественной войны

Костя Кравчук

Кравчук Константин Кононович (род. 1931) - советский школьник, пионер. Известен тем, что, рискуя своей жизнью и жизнями своих близких, спас и сохранил во время фашистской оккупации знамёна 968 и 970 стрелковых полков 255-й стрелковой дивизии. Самый юный кавалер ордена Красного Знамени.

Когда началась война, киевлянину Косте Кравчуку было 10 лет.

А потом, после радостной встречи с матерью, отнёс знамёна 968 и 970 стрелковых полков в военную комендатуру.

Валя Котик

Он родился 11 февраля 1930 года в селе Хмелевка Шепетовского района Хмельницкой области. Учился в школе №4 города Шепетовки, был признанным вожаком пионеров, своих ровесников.

Когда в Шепетовку ворвались фашисты, Валя Котик вместе с друзьями решил бороться с врагом. Ребята собрали на месте боев оружие, которое потом партизаны на возу с сеном переправили в отряд.

Присмотревшись к мальчику, коммунисты доверили Вале быть связным и разведчиком в своей подпольной организации. Он узнавал расположение вражеских постов, порядок смены караула.

Фашисты наметили карательную операцию против партизан, а Валя, выследив гитлеровского офицера, возглавлявшего карателей, убил его...

Когда в городе начались аресты, Валя вместе с мамой и братом Виктором ушел к партизанам. Пионер, которому только-только исполнилось четырнадцать лет, сражался плечом к плечу со взрослыми, освобождая родную землю. На его счету - шесть вражеских эшелонов, взорванных на пути к фронту. Валя Котик был награжден орденом отечественной войны 1 степени, медалью "Партизану Отечественной войны" 2 степени.

Валя Котик погиб как герой, и Родина посмертно удостоила его званием Героя Советского Союза. Перед школой, в которой учился этот отважный пионер, поставлен ему памятник.

Зина Портнова

Война застала ленинградскую пионерку Зину Портнову в деревне Зуя, куда она приехала на каникулы, - это неподалеку от станции Оболь Витебской области. В Оболи была создана подпольная комсомольско-молодежная организация "Юные мстители", и Зину избрали членом ее комитета. Она участвовала в дерзких операциях против врага, в диверсиях, распространяла листовки, по заданию партизанского отряда вела разведку.

Стоял декабрь 1943 года. Зина возвращалась с задания. В деревне Мостище ее выдал предатель. Фашисты схватили юную партизанку, пытали. Ответом врагу было молчание Зины, ее презрение и ненависть, решимость бороться до конца. Во время одного из допросов, выбрав момент, Зина схватила со стола пистолет и в упор выстрела в гестаповца.

Вбежавший на выстрел офицер был также убит наповал. Зина пыталась бежать, но фашисты настигли ее...

Отважная юная пионерка была зверски замучена, но до последней минуты оставалась стойкой, мужественной, несгибаемой. И Родина посмертно отметила ее подвиг высшим своим званием - званием Героя Советского Союза.

Костя Кравчук

11 июня 1944 года на центральной площади Киева были выстроены части, уходившие на фронт. И перед этим боевым строем зачитали Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении пионера Кости Кравчука орденом красного знамени за то, что спас и сохранил два боевых знамени стрелковых полков в период оккупации города Киева...

Отступая из Киева, два раненых бойца доверили Косте знамена. И Костя обещал сохранить их.

Сначала закопал в саду под грушей: думалось, скоро вернутся наши. Но война затягивалась, и, откопав знамена, Костя хранил их в сарае, пока не вспомнил про старый, заброшенный колодец за городом, у самого Днепра. Завернув свой бесценный клад в мешковину, обваляв соломой, он на рассвете выбрался из дому и с холщовой сумкой через плечо повел к далекому лесу корову. А там, оглядевшись, спрятал сверток в колодец, засыпал ветками, сухой травой, дерном...

И всю долгую оккупацию нес пионер свой нелегкий караул у знамени, хотя и попадал в облаву, и даже бежал из эшелона, в котором угоняли киевлян в Германию.

Когда Киев освободили, Костя, в белой рубахе с красным галстуком, пришел к военному коменданту города и развернул знамена перед повидавшими виды и все же изумленными бойцами.

11 июня 1944 вновь сформированным частям, уходившим на фронт, вручили спасенные Костей замена.